«Дорогая моя Норинька, писем от тебя все
нет и нет! Третью неделю сидим без полевой
конторы и когда она прибудет и начнем получать письма — совершенно не-
известно. И это целый отряд из нескольких полков так сидит… А у немцев
почту каждая рота получает по три раза в сутки. И все у нас так, пока лично
не вмешается сам Великий князь. И действительно, ему приходится вмеши-
ваться в подобные пустяки, иначе никто палец о палец не ударит из тех, чья
это прямая обязанность. Чтобы далеко не ходить, сошлюсь на вопрос о боевых
наградах — личный приказ верховного главнокомандующего положительнооживил его у нас — боевых, а то уже складывалось убеждение, что строевым
офицерам и нижним чинам никогда ни одной награды не пройдет… Я напеча-
тал несколько негативов снимков — есть и мои портреты. Если завтра успею
зафиксировать, пошлю тебе в Вильно. Целую тебя и Милушку. Очень тянет
меня к вам — давно уже не виделись. Твой Ник. Т.»
… Штаб-ротмистр Николай Томишко был убит на русско-германском фрон-
те в 1915 году. Сохранилась вырезка из петербургской газеты с коротеньким
сообщением о том, что его тело будет привезено в Петербург на Витебский
вокзал для захоронения на римско-католическом кладбище. Такого кладбища, а
располагалось оно неподалеку от Арсенальной набережной, давно уже нет…
Почти столетие миновало, а все равно больно оттого, что двум любящим
людям, долгое время встречавшимся только в письмах, больше не суждено
было увидеть друг друга. Дочь выросла без него, но сохранила исписанные убо-
ристым почерком странички — свидетельства того, что и в короткой жизни
есть место большим чувствам.
Евгения Дылева